Валерий Дайнеко – заслуженный артист БССР, солист легендарного вокально-инструментального ансамбля «Песняры». Именно в его исполнении «Беловежская пуща» – одна из самых ярких песен музыкального коллектива получила всенародную любовь и признание.

— Мой отец был хоровиком-дирижером и работал директором музыкальной школы № 5 города Минска. К тому же он владел игрой на фортепиано и баяне. Мать была очень музыкальной женщиной с прекрасным слухом, неплохо пела. Родители очень хотели, чтобы мы с братом связали свою жизнь с музыкой.

Надо сказать, что первый класс знаменитой «одиннадцатилетки» при Белорусской государственной консерватории, где по классу фортепиано уже учился мой старший брат Геннадий, не был набран в тот год и в первый класс я пошел в школу отца, осваивая такой сложный инструмент, как скрипка. На следующий год я уже учился в ССМШ, которую впоследствии успешно закончил по классу альта.

В нашем доме постоянно звучала музыка, и у нас с братом родился творческий дуэт: я играл на скрипке, а он – на фортепиано. Мы часто исполняли разные музыкальные номера, когда к нам приходили гости. Кроме того, я уже тогда увлекся вокалом и в нашем домашнем концерте стали появляться песни, среди которых мы с братом включали хиты невероятно популярного тогда Робертино Лоретти и Доменико Мадуньо.

После 7-го класса я перешел на альт и на тот период был единственным в школе, кто играл на этом инструменте. Связано это было с увлечением мной популярной музыкой, и мне казалось, что к единственному альтисту не будет столь пристального внимания и строгости со стороны педагогов.

В старших классах, когда во всем мире уже властвовали «Битлз», у нас тоже появился ансамбль, который мы назвали «Менестрели». В нашем репертуаре преобладали произведения в стиле рок-н-ролл и ритм-энд-блюз. В составе нашего ансамбля, кроме одноклассников, были и обычные ребята, практически с одного двора, где в подвальчике на площади Победы у нас был свой бит-клаб.

Параллельно с этим мы с братом уже увлеклись джазом и по ночам переписывали со всех популярных радиостанций музыкальные программы на уникальный магнитофон «Эльфа», который отец откуда-то принес. Вот так, по ночам, мы самообразовывались в джазе и популярной музыке.

— При поступлении я завалил предпоследний экзамен по истории (оставался иностранный язык). Все бы ничего, но в экзаменационную аудиторию зашел ректор Владимир Оловников и начал задавать дополнительные вопросы, и тут я «поплыл».

Если честно, то я не совсем горел желанием поступать туда. По словам ребят, которые уже учились в консерватории, это учебное заведение называли не иначе как «партийной школой с музыкальным уклоном» (улыбается). Но отец настоял, и я буквально за десять дней самостоятельно подготовился.

К слову сказать, по специальности (игре на альте) мне бы поставили отлично, но до меня блестяще сыграла девочка из Ленинграда, и экзаменационной комиссии пришлось как-то выделить меня на ее фоне, и я получил 4+.

Однако поступить в ведущий музыкальный вуз страны мне было не суждено (история с «историей»). Родители стали причитать, что хоть какой-то диплом мне нужен для того, чтобы в дальнейшем иметь возможность преподавать или хотя бы играть в оркестре.

Так меня без экзаменов приняли в Минское музыкальное училище на третий курс, после которого я уже имел диплом – в простонародье его называли «куском хлеба» (так мне часто говорил отец).

Уже во время учебы в ММУ я подрабатывал в известном столичном ресторане «Каменный цветок», где пел два отделения популярные советские и мировые хиты, а также посещал оркестр Белорусского государственного радио под управлением Бориса Райского. Там был прекрасный эстрадно-джазовый квартет, и я получил первые навыки ансамблевого пения. В общем, проблем с тем, чтобы себя занять, не было.

— Действительно, во время моих выступлений в этот ресторан часто по вечерам после концертов и гастролей любил захаживать Владимир Мулявин – руководитель гремевшего тогда на всю страну вокально-инструментального ансамбля «Песняры».

Там мы познакомились поближе, и однажды во время очередной встречи Мулявин предложил мне и еще, как он тогда сказал, одному парнишке из ансамбля «Золотые яблоки», прийти прослушаться.

Этим парнишкой оказался Леонид Борткевич, которого к тому времени я хорошо знал. Мы с Леней созвонились и встретились на Круглой площади: я взял с собой альт, а он почему-то пришел с трубой, и мы отправились на прослушивание в филармонию.

Помню, что, хотя я и был знаком с Мулявиным и ребятами, которые играли в «Песнярах», все равно волновался. Мы зашли в аудиторию на втором этаже. Первым что-то спел Леня, а потом зашел я и тоже спел пару нот. Инструменты мы так и не расчехляли!

Прослушивание прошло успешно, после Мулявин нас обоих пригласил в знаменитый коллектив. Но третий курс училища, которое все-таки нужно было закончить, и желание создать что-то свое взяли верх. Я отказался от предложения Владимира Мулявина, хотя, много позже слегка об этом жалел.

После училища я работал в двух ансамблях – «Ровеснике» Виктора Скугаревского и группе Валентина Бадьярова. В эти годы мы не раз пересекались с «Песнярами», но я никогда не был на их концерте, хотя слышал их выступления в записях, качество которых в то время было недостаточно хорошим. Это были магнитофонные записи телетрансляции «Песняров», но их нужно слушать живьем.

Я это понял спустя несколько лет, когда побывал на их концерте во Дворце спорта. И меня просто поразило, насколько ярко звучал ансамбль на сцене. Это было нечто невероятное, не похожее ни на что другое.

В перерыве я подошел к Мулявину и рассказал о своем желании работать в коллективе. Однако свободных вакансий в «Песнярах» на тот момент не оказалось. И вскоре мне поступило предложение от «Червоной руты».

— Я целый год проработал в ансамбле «Червоная рута», с которым мы объездили почти всю Украину, и не только. Это было удивительно насыщенное в творческом плане время. Именно тогда мы записали с Софией Ротару концерт в Чехословакии, фрагменты которого сохранилась в YouTube.

Четыре песни – это маленький блок, где мы поем ансамблем (куда случайно вошли и две мои первые аранжировки), стали уже популярными хитами (если можно так сказать). Интересно, что как раз в то время, когда я играл в ансамбле с Ротару, в «Песнярах» работал парень с Украины – Юра Денисов. Именно он первым в «Песнярах» исполнил знаменитую «Беловежскую пущу».

В 1977 году в Туле я отыграл свой последний концерт с «Червоной рутой». К этому времени Денисов уже ушел из ансамбля, и я пришел на его место.

— «Песняры» обладали самобытностью, они не были ни на кого похожи. «Песняры» не были в чистом виде кантри-ансамблем, потому что в их репертуаре было очень много песен гражданского содержания, а также песен, написанных участниками ансамбля, в частности, самим Мулявиным, который весь этот груз взвалил на свои плечи.

Можно перечислять бесконечно долго репертуар ансамбля, но самое главное – это необычно звучащий вокал… Мулявин расставлял голоса не так, как поют классический рок другие популярные ансамбли. Чистые, высокие голоса и прямое, открытое звучание – визитная карточка «Песняров».

К слову, с моим приходом в коллектив голоса в ансамбле зазвучали мягче, тем более, что четверо из нас уже учились в «кульке» на хоровом народном отделении. Владимир Мулявин доверил мне заниматься вокалом, и, надо сказать, что мне это в какой-то степени удалось. Есть несколько работ («Ой, ты дубе, дубе», «Ой, дзе ж мы ходзiм», «Ты мне песню спей, дзяучына», «А у полi бяроза» и др.), которыми я очень горжусь.

— Песня «Беловежская пуща» в вашем исполнении – самая узнаваемая и любимая слушателями, но записана она была только с десятого раза…

— Я слушал «Беловежскую пущу» в исполнении тех, кто спел ее до меня – детского хора, Бэлы Руденко, Юрия Денисова. Я настолько ее изучил, «прожил» и понял все ошибки, которые были у Юры. Эту песню нельзя кричать, нельзя давить на ноты. Достаточно вдуматься в текст, и все становится понятным.

Как только я спел «Беловежскую пущу», Александра Пахмутова сказала, что очень хочет поскорее записать песню в музыкальный фонд. Мы познакомились с Александрой Николаевной в московской студии (где был звукорежиссер великий Бабушкин) – это было совершенное уникальная встреча.

Моя задача была – спеть песню под уже записанную инструментальную фонограмму с самого начала и до конца, без остановки. Так раньше (в середине 70-х годов) писали все. И только где-то с десятого раза я с облегчением вздохнул, закончив запись. Причем в одном месте: «Где трава высока…» – я слегка киксанул, то есть не взялась нота.

Сил петь снова у меня уже не было, и тогда я предложил перепеть после отдыха, но Пахмутова погладила меня по плечу и сказала: «Валера, оставим так. Самое главное и сокровенное в этой песне – это естество». Александра Николаевна уговорила меня не переписывать «Беловежскую пущу» снова.

— Ну, я не совсем могу быть консультантом того времени, когда я еще там не работал, но какие-то сведения об ансамбле конечно же могу подсказать, но только в будущем. Первый сезон снят до 76-го года.

Мне кажется, самое интересное заключается в том периоде, который повествует о детстве и юности Мулявина, когда он жил в Свердловске и еще никому не был известен. Просто все, что было после-известно многим, а вот это время, в какой семье, среде формировался будущий создатель «Песняров», не знает никто.

Кстати, сейчас идут съемки документального фильма о Леониде Борткевиче.

— Валерий Сергеевич, можно сказать, что в вашей семье сложилась настоящая музыкальная династия, ведь обе ваши дочери – Яна и Виктория – стали певицами…

— Старшая дочь Яна училась в московской школе с музыкальным уклоном, где концертный зал арендовал знаменитый хор имени Попова. Так случилось, что Яна оказалась в числе тех счастливчиков, которые успешно прошли прослушивание, и ее зачислили.

Я брал ее на все наши записи, телепрограммы, на большие концерты и видел, как горели ее глазки. Позже Яна попробовала свои силы в российском музыкальном проекте, организованным внуком знаменитого советского летчика Николая Гастелло «Поющие вместе», самым известным хитом которого стала песня «Такого как Путин». Это было почти 20 лет тому назад.

Спустя какое-то время ее пригласили в создающуюся группу «Новые Самоцветы». Понятно, что желающих попасть туда было очень много, но выбрали именно Яну, и вот уже более пятнадцати лет она поет в этом ансамбле.

Младшая Виктория начинала свою музыкальную карьеру в Москве как балерина, но также увлекалась и вокалом. И у нее неплохо получалось, особенно в Америке, где на студии «Hit Factory» она даже записала целый русско-английский альбом. К тому же, Вика сама пишет музыку и тексты к песням. Некоторые из ее песен, например «Гордость», исполняет популярная певица Наталья Подольская.

Сейчас Виктория живет в Америке и большую часть своего времени посвящает семье и бизнесу, но и о любимом увлечении не забывает – пару раз в неделю в свое удовольствие она поет в небольших ресторанчиках, исполняя мировые хиты и тем самым совершенствуя свой опыт.

— Большое счастье для меня – это свобода, когда все спланированное в жизни уже свершилось, и, конечно то, что у меня есть любимые дочери, успехам которых я не перестаю радоваться.